Сколько и как закрывалось церквей в СССР
Игорь Ростиславович Шафаревич, Законодательство о религии в СССР,
(Доклад комитету прав человека)
Ликвидация религиозной общины. Из сообщений о практике
Многочисленные сообщения указывают на то, что рассматриваемая сейчас проблема ликвидации религиозной общины далеко не является чисто теоретической. Мм приведем здесь некоторую информацию, касающуюся православной церкви.
О первом периоде можно судить хотя бы по таким цифрам. Как мы уже говорили, в 1917 г. в России было 55 173 православных церкви и около 25 000 часовен, а в 1941 г. в СССР – 4 225 «культовых зданий», принадлежащих православной церкви. Но надо иметь в виду, что в 1939 году число православных церквей в СССР как раз резко возросло – за счет присоединения Западной Украины, Западной Белоруссии и Молдавии, среди жителей которых много православных. Население этих территорий составляло около десятой части населения России, и мы можем считать, что к моменту присоединения в 1939 г. там было не меньше 5-6 тысяч православных церквей.
Настроения этого периода характеризуют выдержки из статей в газете «Основа», приложенные к тому списку документов о попытке создания религиозной общины в Наро-Фоминске, который мы уже цитировали в §2. Несколько примеров:
«Общественность должна поднять вопрос о массовом закрытии церквей на дело коллективизации, на дело выполнения пятилетки Наро-Фоминского района в 4 года» (Статья «Колокола превратить в тракторы», № 4 (30), 31, I. 1930).
«Почему не закрывают мальковскую церковь? Разве недостаточно 8 тысяч голосовавших за закрытие и пятитысячной антирелигиозной демонстрации в деле закрытия нарской церкви?» (Статья «Мы требуем скорейшего переоборудования нарской и мальковской церквей», № 8 (34), 3. III. 1930 г.).
Газеты сообщали о разрушении монастырей (Выкусинского монастыря (12), Симонова монастыря (13), публиковали фотографии взорванных зданий.
В прессе того времени можно найти, например, такую общую характеристику религиозной деятельности:
«Всякая религиозная организация по природе своей контрреволюционна. Всякий, кто проповедует религию, кто занимается церковной или сектантской деятельностью – творит контрреволюционное дело, ибо религия – непримиримый враг коммунизма» (14).
Во время войны и непосредственно после конца войны число церквей в СССР, как мы видели, опять возросло – примерно до 20 000. В ряде источников сообщается, что в первой половине 60-х годов было опять закрыто около половины из них, т. е. около 10 000 («Заявление» Н. Н. Эшлимана и Г. П. Якунина (15), «Открытое письмо» верующих Кировской епархии патриарху (16), Атеистический источник (8) в 1961 г. сообщает о 11500 церквей, что, примерно, согласуется с этими цифрами).
В «Открытом письме» верующих Кировской области сообщается:
«В Вятской (ныне Кировской) епархии в дореволюционное время было более 500 приходских церквей.
В Кировской епархии в 1959 г. было всего 75 церквей, из них 7 деревянных молитвенных домов, построенных на средства верующих после войны. С 1960 по 1964 гг. включительно было закрыто путем произвола и жестокого насилия 40 церквей, т. е. 53%.
В 1966 г. богослужения совершались лишь в 33 церквах, а в двух церквах нет священников более 3-х лет.
Во всех закрытых церквах интерьеры варварски разрушены, иконы и книги сожжены, утварь и имущество (воск, краски, полотно, мука, вино и т. д.) расхищены при закрытии. Многие из закрытых церквей полностью разрушены. Так, полностью разрушена каменная церковь в г. Кирове.
На территории Кировской области не осталось ни одного памятника церковной архитектуры».
Много свидетельств о размахе кампании закрытия церквей можно найти в прессе того времени.
Сообщают, например, о закрытии 18 церквей из 25 в Липканском районе (17); в Одессе накрыто 210 религиозных общин различных наименований (18); 180 церквей закрыто на Волыни (19); В. Некрасов сообщает о разрушении церквей и синагог XI-XII столетий (20).
В этой связи возникает основной вопрос: связано ли это массовое закрытие церквей в 60-е годы с уменьшением числа верующих и имеет ли оно своей причиной то, что «не находится лиц, желающих пользоваться зданием с религиозными целями», или то, что здание «необходимо для государственных или общественных надобностей» – как это предусмотрено законом (ср. §3 этого раздела)?
Подобная точка зрения действительно высказывалась. Например, в интервью московскому корреспонденту газеты Карьера дела Серра патриарх Московский и Всея Руси Алексей на вопрос «как Вы объясняете последние закрытия православных церквей и монастырей?» ответил:
«Количество храмов и монастырей в каждой Православной Церкви, в том числе и в Русской Православной Церкви, естественно подвержено изменениям. Определенные приходы могут прекратить свое существование или так уменьшиться в своем составе, что те или иные могут закрыться…» (21).
В «Открытом письме» верующих Кировской области (16) говорится, что
«…митрополит Никодим выступил в газете «Юманите», а митрополит Пимен по радио. Их выступления сводились в конечном счете к тому, что церкви закрываются добровольно.
Мы просим Вас прекратить распространение за границей через представителей Патриархии ложных сведений о положении и состоянии церкви в СССР».
В уже цитированном докладе Л.Ф.Ильичев утверждает:
«У нас произошел массовый отход населения от религии, атеистическое мировоззрение стало господствующим. Соответственно сократилось число религиозных общин и служителей культа, а также церквей, мечетей, молитвенных домов и монастырей» (6), ч. 1).
Однако, в том же докладе делается наблюдение: «Часто можно заметить такое явление: число церквей и религиозных общин уменьшилось, но число тех, кто соблюдает религиозные обряды, остается все еще сравнительно высоким». Далее автор признает рост религиозных настроений, но объясняет его в значительной мере «войной с гитлеровской Германией».
Действительно, многие сведения, публикуемые в советской печати, не дают основания говорить о значительном уменьшении числа верующих. Обследования, проведенные в ряде районов, показали, что большинство родителей крестит своих детей. Такие сведения имеются по Белоруссии (статья А. Залесского) (22), в Костромской и Горьковской областях (23), Рязанской области. В Рязанской области между 1955 и 1958 гг. более половины церквей было восстановлено и отремонтировано, посещение церквей возросло более чем вдвое, число крещений растет (24).
В Вольске с 1961 по 1962 г. число крещений возросло с 206 до 1 795, венчаний в церкви – с 10 до 59 (25).
В (24) сообщается, что в Касимовском районе Рязанской области число участников религиозных обрядов за последние годы (к 1963 г.) возросло в 2-3 раза. В 1960 г. 60 % всех новорожденных были крещены, 30% умерших отпевали в церкви, 15% новобрачных венчались в церкви.
С другой стороны, в советской печати встречаются отрицательные оценки действий властей:
«Между тем воспитательная работа с верующими в некоторых местах подменялась грубым администрированием» (статья Г. Э. Авашкина) (26).
«Открытое письмо» верующих Кировской области (16) не дает основания говорить о согласии членов общины на закрытие церквей:
«Верующие всех закрытых церквей самоотверженно боролись с произволом и беззаконием, но удалось спасти от разрушения лишь церковь в с. Быстрица, которую трижды закрывали и открывали!»
«Они (верующие – Ант.) подали сотни жалоб в Президиум Верховного Совета СССР, и Верховный Суд, в центральные газеты, и канцелярию Н. С. Хрущева. Жалобы были подписаны сотнями и тысячами верующих.
При закрытии церквей произошли значительные народные волнения в г. Зуевка, в с. Рои, в с. Защиженье, в с. Пищалье».
«С 1960 по 1963 гг. местные власти для устрашения верующих и подавления недовольства применяли энергичные и суровые репрессии: штраф, незаконный арест, незаконное осуждение на различные сроки тюремного заключения, различные приемы застращивания».
Они приводят такие мотивы закрытия церквей, которые трудно согласовать с принципами, содержащимися в законе (ср. §3):
«Епископ Иоанн, в сговоре с уполномоченным И. Д. Ляпиным и священником молитвенного дома В. Н. Коровиным, перевел последнего в г. Ногинск, а в Совет по делам РПЦ они сообщили, что молитвенный дом не имеет достаточного дохода для своего существования.
Совет по делам РПЦ на основании циркуляра Патриархии о закрытии церквей, не имеющих достаточного дохода для своего существования, закрыл этот дом, и 1 апреля 1964 г. местные власти ночью разрушили его».
«Он (т. е. епископ Иоанн) закрыл этот храм, потому что он дает малый доход Патриархии и государству, а «такие приходы, – как он сказал, – Патриархии не нужны».
Как мы видели (в §3 этого раздела), ни Совет по делам Русской Православной Церкви, ни «служители культа и религиозные центры» не имеют права ликвидации религиозных зданий.
Об отсутствии законных оснований для закрытия церквей говорится и в «Заявлении» Н. Н. Эшлимана и Г. П. Якунина ( 15 ):
«Массовое закрытие храмов практически осуществляется местными органами власти административным путем, без соблюдения предусмотренной законом процедуры, и, в подавляющем большинстве случаев, без каких бы то ни было «государственных или общественных надобностей», что согласно закону является единственным мотивом, допускающим закрытие молитвенных зданий («О религиозных объединениях», §36).
Мы видели, что закон предусматривает продолжение деятельности религиозной общины и в случае закрытия принадлежащего ей молитвенного здания. В том же «Заявлении» по этому поводу сообщается:
«Так уполномоченные Совета путем «административного давления» добивались согласия правящих епископов на упразднение тех приходов, в которых упразднялись храмы, и перевода служившего в них духовенства и другие приходы, либо увольнения его за штат.
Таким образом, руководители и уполномоченные Совета по делам РПЦ, пользуясь тем, что по церковным канонам православная община не может существовать без возглавляющего ее священника, фактически превращали закрытие храма в ликвидацию церковной общины.
Так должностные лица Совета по делам РПЦ непосредственно и активно участвовали в этой антидемократической кампании, лишая миллионы верующих граждан Союза ССР принадлежащих им законных прав.
4,232 просмотров всего, 2 просмотров сегодня